Мой Пушкин

Слайд #1

Это рассказ о вторжении в душу ребенка стихии стиха. И рассказ о неумолчном ответном эхе, родившемся в этой душе. Незаурядной душе: ребенку ведь и самому предстояло стать поэтом, да еще выдающимся, решительно непохожим ни на кого на свете.

Слайд #2

Слайд #3

Первое, что я узнала о Пушкине, Это была картина в спальне матери – «ДУЭЛЬ» Снег, черные прутья деревец, двое черных людей проводят третьего, под мышки, к саням - а еще один, другой, спиной отходит. Уводимый - Пушкин, отходящий - Дантес. Дантес вызвал Пушкина на дуэль, то есть заманил его на снег и там, между черных безлистых деревец, убил. это - что его убили.

Слайд #4

Памятник Пушкина был — обиход, такое же действующее лицо детской жизни… Памятник Пушкина был одна из двух (третьей не было) ежедневных неизбежных прогулок — на Патриаршие Пруды — или к Памятник-Пушкину. И я предпочитала— к Памятник-Пушкину, потому что мне нравилось, раскрывая и даже разрывая на бегу мою белую "кофточку", к нему бежать и, добежав, обходить, а потом, подняв голову, смотреть на чернолицего и чернорукого великана, на меня не глядящего, ни на кого и ни на что в моей жизни не похожего. А иногда просто на одной ноге обскакивать. А бегала я, несмотря на собственную толстоватость —лучше всех: от чистого чувства чести: добежать, а потом уж лопнуть. Мне приятно, что именно памятник Пушкина был первой победой моего бега. Памятник А. С. Пушкину (Опекушин)

Слайд #5

С памятником Пушкина была и отдельная игра, моя игра, а именно: приставлять к его подножью мизинную, с детский мизинец, белую фарфоровую куколку —приставлять к гигантову подножью такую фигурку и, постепенно проходя взглядом снизу вверх , пока голова не отваливалась, — сравнивать. Памятник Пушкина был и моей первой встречей с черным и белым: такой черный! такая белая! Памятник Пушкина был и моей первой встречей с числом: сколько таких фигурок нужно поставить одна на другую, чтобы получился памятник Пушкина. И ответ был уже тот, что и сейчас: "Сколько ни ставь..."— с горделиво-скромным добавлением: "Вот если бы сто меня, тогда — может, потому что я ведь еще вырасту..." Так что Памятник-Пушкина был и моей первой встречей с материалом: чугуном, фарфором, гранитом— и своим. Памятник Пушкина со мной под ним и фигуркой подо мной был и моим первым наглядным уроком иерархии: я перед фигуркой великан, но я перед Пушкиным — я. То есть маленькая девочка.

Слайд #6

Первый урок числа, первый урок масштаба, первый урок материала, первый урок иерархии, первый урок мысли и, главное, наглядное подтверждение всего моего последующего опыта: из тысячи фигурок, даже одна на другую поставленных, не сделаешь Пушкина.

Слайд #7

Пушкина я читаю в шкафу, носом в книгу и в полку, почти в темноте и почти вплоть и немножко даже удушенная его весом, приходящимся прямо в горло, и почти ослепленная близостью мелких букв. Пушкина читаю прямо в грудь и прямо в мозг. Мой первый Пушкин — "Цыганы": таких имен я никогда не слышала живых цыган я никогда не видела и вот совсем новое слово — любовь

Слайд #8

В шесть лет я влюбилась… Влюбилась в Онегина и в Татьяну (и, может быть, в Татьяну немножко больше), в них обоих вместе, в любовь. И ни одной своей вещи я потом не писала, не влюбившись одновременно в двух (в нее — немножко больше), не в них двух, а в их любовь. В любовь. Но еще одно, не одно, а многое, предопределил во мне "Евгений Онегин". Если я потом всю жизнь по сей последний день всегда первая писала, первая протягивала руку — и руки, не страшась суда — то только потому, что на заре моих дней лежащая Татьяна в книге, при свечке, с растрепанной и переброшенной через грудь косой, это на моих глазах — сделала. И если я потом, когда уходили (всегда — уходили), не только не протягивала вслед рук, а головы не оборачивала, то только потому, что тогда, в саду, Татьяна застыла статуей. Урок смелости. Урок гордости. Урок верности. Урок судьбы. Урок одиночества.

Слайд #9

Самое любимое из страшных, самое по-родному страшное и по-страшному родное были — "Бесы". "Мчатся тучи, вьются тучи — Невидимкою луна..." Все страшно — с самого начала: луны не видно, а она — есть, луна — невидимка, луна в шапке-невидимке, чтобы все видеть и чтобы ее не видели. Странное стихотворение (состояние), где сразу можно быть (нельзя не быть) всем…

Слайд #10

Для меня до-семилетней и семилетней моего «хрестоматийного» Пушкина было мало! Составитель хрестоматии, очевидно, усумнился в доступности младшему возрасту понятий тоски, предчувствия, заботы, теснения и всечасности. Стальными спицами в наморщенных руках няни и кончалось мое хрестоматическое "К няне", из которого я на всю жизнь узнала, что старую женщину — потому-то родная —можно любить больше, чем молодую — потому что молодая и даже потому что — любимая.

Слайд #11

Что в имени тебе моем?.. Что в имени тебе моем? Оно умрет, как шум печальный Волны, плеснувшей в берег дальний, Как звук ночной в лесу глухом. Оно на памятном листке Оставит мертвый след, подобный Узору надписи надгробной На непонятном языке. Что в нем? Забытое давно В волненьях новых и мятежных, Твоей душе не даст оно Воспоминаний чистых, нежных. Но в день печали, в тишине, Произнеси его тоскуя; Скажи: есть память обо мне, Есть в мире сердце, где живу я...